Слова «ребетика» — название самой песни — и «ребет» — сочинитель и исполнитель ребетики — имеют несколько вариантов этимологии, и все эти варианты достаточно сомнительные. Скорее всего, слово происходит от турецкого rebet — деклассированный, непокорный, находящийся вне закона, данная этимология приводится во многих греческих источниках. Существует также версия происхождения слова от итальянского ribelle — повстанец, бунтарь, мятежник, что в конечном итоге, как и турецкое rebet, означает человек, выступающий против закона. Иногда слово связывают с русским «ребята», хотя в этом случае неизвестно, какой язык мог выступать в роли первоисточника.
Истоки ребетики следует искать в народной городской песне, первые упоминания о которой мы находим еще в XIX в. В процессе своего развития эта песня — предшественница ребетики, вобрала в себя элементы народной песни, византийских церковных песнопений и серенады, распространенных в островной Греции и имеющих итальянское происхождение.
С наступлением XX в. и с началом процесса массовой урбанизации песня продолжает свое развитие в новообразовавшейся среде городской бедноты. Вначале ее пристанищем становится тюрьма, а затем, выйдя за пределы тюремных стен, она обосновывается в так называемых «теке» — дешевых кафе, где посетителям предлагался кальян с гашишем.
Событием, сыгравшим большую роль в формировании ребетики, является Малоазийская катастрофа. В 1922 г. тысячи беженцев из Малой Азии (в основном из Смирны и ее окрестностей) селятся в Афинах и Пирее. Параллельно с ребетами они начинают исполнять в Греции свои песни, берущие начало от турецкого «амане» (медленная восточная песня, в которой часто повторяется восклицание «aman» — откуда и название песни).
Результатом взаимодействия и в конечном итоге слияния песни греческих ребетов и песни, принесенной из Малой Азии беженцами, и стала ребетика.
Народная песня занимает особое место в греческой литературе не только благодаря своей поэтической выразительности, но, в первую очередь, благодаря своей близости к поэзии (авторской). На протяжении веков она развивалась параллельно с греческой поэзией, оказывая на последнюю значительное влияние.
Точное время появления народной песни установить невозможно. Первыми дошедшими до нас образцами являются песни акритов, на основе которых был сложен знаменитый героический эпос «Дигенис Акрит», прославляющий подвиги акрита Дигениса (акриты — воины, жившие на границах Византийской империи и защищавшие ее от вторжений соседних народов). Данный памятник датируется концом Х — началом XI в., следовательно, можно предположить, что песни слагались уже в X в.
С тех пор песня становится неотъемлемой частью повседневной жизни людей. Она исполняется и по сей день на свадьбах, празднествах, чаще всего в провинциальных городах и деревнях, — с той лишь разницей, что более не создается, а только сохраняется.
Свой последний расцвет народная песня переживает в XVIII в. перед Греческим восстанием 1821 г. Преимущественно в материковой Греции появляется «песня клефтов» (клефтико) — участников греческой национально-освободительной борьбы против Османской империи.
Греческая этнография выделяет два основных вида народной песни: 1) песня, сопровождающая различные события в жизни людей, — песни по случаю праздника, свадьбы, исполнявшиеся во время работы (эргатика), плач по умершим (мирологья); 2) песни-баллады, в которых обычно рассказывается какая-либо история. Они предполагают более высокий уровень поэтической обработки. Песни-баллады известны и как (паралогес) — народные песни с фантастическим содержанием.
Сравнивая ребетику с народной песней, можно выявить некоторые характерные черты ребетики и лучше понять их.
Во-первых, если в случае с народной песней мы имеем дело с традицией нескольких веков и текстом, шлифовавшимся на протяжении этого времени, то история ребетики насчитывает лишь несколько десятилетий. Поэтому песня является примером живого, необработанного текста. Чаще всего ребетика рождалась в дружеской атмосфере, в процессе общения непосредственно в таверне или в «теке», где собирались ребеты-музыканты. Поэтому язык ребетики простой, разговорный, в нем много междометий, восклицаний, приветствий. Сама песня часто представляет собой обращение или просьбу (отсюда частое использование формы 2-го лица) или же рассказ от 1-го лица. В этой простоте и заключается особая прелесть ребетики.
Во-вторых, в отличие от народной, это — песня авторская; лишь в редких случаях нам неизвестно имя сочинителя.
В-третьих, это — песня исключительно городская. Ее сочинители и исполнители-ребеты принадлежали к низшим слоям городского населения и являлись носителями ребетического арго.
Народная песня была распространена как в материковой Греции, так и в островной. Ребетика же исполнялась по преимуществу в городах материковой части Греции (хотя некоторые исполнители происходили и с островов).
Еще одно существенное отличие ребетики от народной песни. «В народных песнях есть простор греческого неба, свежий воздух высоких гор, удаль былых людей. В ребетике — небо городское, затянутое облаками. В ней духота подвалов и мастерских, бедность и покоробленная душа современного человека» (Динос Христианопулос).
Ребетика — это песня, обитающая в закрытом помещении. Ей необходима атмосфера набитой людьми таверны или «теке», в котором ребеты курят гашиш. Поэтому именно «зейбекикос» становится основным танцем ребетики — танец исполняется на небольшой площадке, иногда не превышающей квадратного метра.
Основные инструменты ребетики — бузуки и багламас (виды лютни «лауто» — струнного щипкового инструмента, издавна распространенного на Востоке) — тоже функционируют только в закрытом помещении.
Расцвет ребетики приходится на 20–30-е гг. XX в. В послевоенные годы песня выходит из употребления. Это было связано с негативным отношением к ребетике, сложившимся в то время. Следствием такого отношения становится и перевод слова rebet, предлагаемый «Новогреческо-русским словарем» И.П. Хорикова и М.Г. Малева: 1) см. «рембескес» — непутевый человек, шалопай, лентяй, тунеядец; 2) хулиган, хам, бандит.
Такой перевод, частично отражая значение слова, все же представляется мне не вполне адекватным. Вобрав в себя все отрицательное, он не имеет положительных коннотаций — в сознании современного носителя языка слово вызывает ассоциации скорее положительные, нежели отрицательные.
Отрицательную коннотацию слово приобрело, вероятно, в результате некой легенды, мифа, сложившихся вокруг ребетики. Создание такого мифа связано с обычным подозрительным отношением обывателя к культуре underground. Именно такая культура была создана в социально ограниченной среде ребетов, она вызывала недоверие греческого общества.
Конечно, этот миф можно объяснить в некоторой степени сомнительным образом жизни ребетов (потребление наркотиков, алкогольных напитков, беспорядочные связи, пристрастие к азартным играм, мошенничество различного рода).
С другой стороны, ребета можно сравнить с благородным разбойником. Можно провести параллель с явлением XVIII в., имевшим место в Греции задолго до появления ребетики. Я имею в виду клефтов и их песни под названием клефтико. Клефт в переводе значит «вор, разбойник». Клефты жили на турецко-греческой границе в горах и первоначально грабили богатых турок, они представляли собой своеобразный тип благородных разбойников робин гудов. Позднее клефты превратились в благородных защитников, отважных бойцов. Они приняли участие в греческой национально-освободительной борьбе против Османского владычества и в восстании 1821 г. Подвиги клефтов воспеваются в клефтских песнях.
Подобно клефтам, ребеты считали себя защитниками слабых и, хотя и носили с собой нож, ненавидели насилие. У них сложился свой стиль в одежде, поведении, собственная система жестов. Среди ребетов часто встречались настоящие виртуозы игры на бузуки и багламасе, а также талантливые поэты и певцы.
Тем не менее в послевоенные годы ребетикой часто пренебрегали. Многие считали ее опасной песней о курении гашиша с элементами порнографии, оказывающей негативное влияние на молодежь. Противники ребетики говорили о непристойном содержании песен. Хотя, как это ни странно, в ребетике с трудом можно найти какую-либо непристойность. Напротив, песня, как правило, избегает нецензурностей. В адрес же арго раздавались упреки в его узкосоциальной ограниченности и непонятности для большинства носителей.
Такое отношение к ребетике сильно затрудняло ее исследование Ребетика, вобравшая в себя огромное количество турецких слов, является турецкой по происхождению. В Греции же невозможно было говорить о Турции вообще. Само слово «ребетика» находилось под запретом. И. Петропулос, замечательный исследователь ребетики сумевший наиболее полно и точно прокомментировать песни и передать их особый колорит, в то время не смог найти издателя для своего уникального труда «Песни Ребетика». А издание небольшой книги о ребетике под названием «Ребетология» стоило автору тюремного заключения и развода.
Фигура Илиаса Петропулоса заслуживает особого внимания. Исследователь из народа, ученый-дилетант, он попытался пролить свет на «темные» стороны греческой жизни. Его привлекала культура underground’a от которой отвернулась греческая наука того времени. Его работы часто оставались неопубликованными. Те же книги, которым все-таки удавалось увидеть свет, становились поводом для общественного возмущения и скандала. Особенно это касается «Руководства для хорошего вора» и словаря «кальярды» языка сексуальных меньшинств. Книги не были допущены цензурой до публикации, в то время как сам автор был обвинен в порнографии и оказался в тюрьме (во время диктатуры черных полковников в Греции). По этой причине впоследствии Петропулос жил в Париже и Берлине.
Поражает огромный объем работы, проделанный одним человеком, количество разнообразного материала, собранного и обработанного Петропулосом. В его книгах рассказывается о мире заключенных, наркоманов, сексуальных меньшинств, потребителей гашиша и других внеклассовых элементов; о турецком кофе, гробницах и известном народном театре теней — «Карайозисе». Богатое собрание материалов и документов о ребетике и жизни ребетов передано Петропулосом в библиотеку «Геннадион» в Афинах.
Сегодня интерес к ребетике в Греции возрождается. Песня переживает свое второе рождение. В городах Греции в последнее время были открыты центры, в которых исполняется песня, — это небольшие, уютные таверны. Но сегодняшняя популярность ребетики отличается от ее прежней популярности. Песня перестает быть социальноограниченной. Круг ее слушателей расширяется. В основном это средняя образованная прослойка греческого общества. Еще одно качественное отличие современной ребетики от ребетики начала XX в.: песня более не сочиняется, а лишь исполняется.
В связи с возрастанием интереса к ребетике в последние десятилетия вышло немало книг, посвященных песне. В основном это антологии ребетики, книги о ее истории, социологические исследования или автобиографии ребетов.
Многие аспекты остаются неизученными и по сей день. В частности, это касается языка ребетики. Почти каждый автор работ, посвященных ребетике, говорит об отсутствии ее лингвистического исследования и о необходимости такового.
Говоря о ребетике, естественно попытаться определить параметры, которые позволяют нам выделить этот жанр греческой песни.
В своей книге «Социология ребетики» Ст. Дамианакос приводит некоторые критерии, позволяющие определить принадлежность песни к классу ребетики: 1) критерий народности — наличие определенных характерных черт, указывающих на народное происхождение песни; 2) социальный критерий — обязательность принадлежности ребета-исполнителя к низшим слоям городского населения; 3) критерий коллективности — совместное участие ребетов в процессе создания, распространения и сохранения песен в рамках устной традиции и коллективной памяти. Свой особый характер ребетика отчасти унаследовала от народов, заселявших бассейн Эгейского моря, — вместе с их национальными особенностями, которые передавались устной народной традицией из поколения в поколение.
В области поэзии особенности ребетики выражаются в выборе простых средств художественного выражения, наивности и непосредственности стиля, достаточно строго закрепленной метрике стиха и необычайной выразительности песни. К этому списку можно добавить и небольшой размер песни (3–6 строф), отличающий ребетику от других традиционно народных видов песни.
В области музыки ребетика отдает предпочтение медленным и печальным мотивам. Большое значение для ребетики имеет танцевальный размер. Танцы, исполняемые под музыку ребетики, — «зейбекикос», «хасапикос» и «цифтетели».
Зейбекикос (размер 9/8) — танец малоазийского происхождения, исполняемый одним танцором, обязательно мужчиной. Для него характерны «тяжелая» музыка и импровизация в движениях. Исторически это танец зейбеков (зейбек —профессиональный воин турецкой армии, происходящий из исламизированных греков Малой Азии).
«Хасапикос» (размер 2/4) происходит от танца константинопольских торговцев мясом. При его исполнении танцоры держат друг друга за плечи, образуя цепочку. Хасапикос основан на повторении некоторого количества шаговых фигур в определенном порядке.
И, наконец, «цифтетели» (размер 4/4) — танец, также происходящий из Константинополя, исполняемый по преимуществу женщинами и известный как «танец живота».
Из вышесказанного видно, что три основных танца ребетов имеют восточное происхождение, а «зейбекикос» и «цифтетели» предоставляют танцорам неограниченные возможности для импровизации.
Музыканты, как и танцоры, располагали достаточной свободой исполнения и импровизировали в зависимости от настроения и способностей.
Е. Ю. СИВАС, из сборника «Кафедра» № 1
Образ мангаса в греческих песнях ребетики
В греческих песнях ребетики создается многогранный образ мангаса — идеального героя. Авторы идеализируют своего героя во всех его поступках, в любых жизненных ситуациях, но идеализация эта носит особый характер. Многие действия становятся приемлемыми и приобретают значимость, если они соответствуют основным ценностям мира мангасов, основополагающим элементом которого является понятие мужественности. Мир героев представляет собой замкнутое сообщество, у которого особое воззрение на мир, свое понимание бытия. Поступки и действия, черты образа, которые сегодняшнему читателю кажутся не соответствующими общепринятым нормам, на самом деле для авторов и героев ребетики являются идеальными. Важно то, что идеализация образа героя происходит на уровне мира самих героев, в соответствии с их системой ценностей. Основные черты образа идеального героя — мужественность, внутренняя независимость, щедрость, «золотое сердце», стремление испить чашу наслаждений жизни до дна, стойкость к боли, прекрасное владение оружием, верность своему слову и др., — свидетельствуют о том, что в мире мангасов господствует свое понимание нравственных ценностей. В их мире создается особая культурная атмосфера принципиально иного плана, являющаяся отражением общепринятой культуры, но все ее уровни трансформируются, зачастую меняя знаки с «плюса» на «минус» и наоборот.
Е. В. Цветкова
