Дорогие соплеменники, здравствуйте!
Мое присутствие на съезде продиктовано желанием обратить внимание его делегатов на две существенно важные для нашего народа проблемы.
Но прежде я должен сказать, что нынешний год — особый для советских греков, он является годом двух черных дат: 60-летия высылки греков из Азербайджана и Юга России и 65-летия Большого террора.
Полагаю, что не все в этом зале и за его пределами знают, что греки — один из самых гонимых народов Советского Союза. Возможно, что и во всем мире нет такого народа, который в своей стране подвергался репрессиям многократно.
Первый раз это было в 1937 году, который вошел в сознание советских людей как год Большого террора. Через три года греки были депортированы из города Мурманска и Мурманской области. Затем были приняты постановления правительства о выселении греков сперва из Краснодарского края, Ростовской области и Баку в 1942 году, потом из Крыма в 1944 году. Последняя, самая большая волна репрессий обрушилась на головы ни в чем не повинных людей в 1949 году, когда из Азербайджана, Армении, Грузии и Юга России были высланы более 50 тысяч греков.
Я много раз задавал себе вопрос, в чем причина столь стойкого враждебного отношения Сталина к советским грекам, почему он в каждом греке видел личного врага, почему греки так часто подвергались этническим чисткам — пять раз в течение 12 лет (с 1947 по 1949 г.). Увы, ответа на него у меня нет. Для меня это загадка.
К чему же привел греков сталинский геноцид? В 1937 году была полностью разгромлена складывавшаяся веками культура целого народа: закрыты греческие общины, школы, церкви, театры, клубы, газеты, спортивные общества; уничтожены ее представители: учителя, священники, писатели, артисты, музыканты, журналисты, спортсмены.
Сегодня почти никого не осталось в живых из тех, кто знал выдающегося пианиста Яниса Караяниди. Я хорошо помню, что до 1937 года улицы столицы Азербайджана Баку пестрели афишами, извещавшими о его предстоящем концерте. Помню и то, что эти афиши вдруг исчезли. А случилось это потому, что Янис был репрессирован и провел в концентрационном лагере 18 лет! Янис Караяниди был не менее талантлив, чем знаменитый пианист современности — афинянин Димитрис Сгурос. Сгуроса знают во всем мире, его будут помнить и чтить очень долго. А вот имя Караяниди кануло в реку «забвения» Лету (Lhўqh). И это очень несправедливо и прискорбно.
Забыли имена и других знаменитых советских греков — братьев Мурдловых, уроженцев города Таганрога. Александр был крупным политическим деятелем, а Николай — известным военачальником. Их обоих по приказу Сталина арестовали, долго пытали и расстреляли. Впоследствии они были реабилитированы. Однако среди репрессированных были и простые смертные: рабочие, колхозники, учителя, врачи, бухгалтеры, священники, инженеры, музыканты, домохозяйки, пенсионеры — люди самых различных профессий и возрастов. Почти не было семьи, которая не пострадала от террора.
В декабре 1937 года в Баку органы насилия в одну ночь арестовали отца, свекра, мужа и деверя артистки греческого театра Агапи Халдояниди. Никто из них не вернулся, все исчезли, как иголка в стоге сена. Но и после этой трагедии несчастную Агапи не оставили в покое — в 1949 году она с малыми детьми была выслана в Казахстан.
Почти все мои родственники, жившие в СССР (в том числе и я), были репрессированы. А их, без вины виноватых, было 19! Четверых расстреляли в 1937 году, остальных выслали в Казахстан.
Репрессиям подверглись и родственники моей жены: ее отец и дядя были расстреляны.
В архиве моей жены Эмилии сохранился документ, касающийся моего тестя. Это ответ заместителя Председателя Верховного Суда Азербайджана на мой запрос. Вот его текст: Онуфриади Афанасий Иванович, 1882 года рождения, грек по национальности, беспартийный, гражданин СССР, ранее несудим ...по решению НКВД и Прокурора Союза ССР от 7 февраля 1938 года за принадлежность к контрреволюционной фашистской группе, якобы существовавшей в греческой колонии в городе Баку, был подвергнут высшей мере наказания — расстрелу... Онуфриади А.И. посмертно реабилитирован».
Здесь я должен особо подчеркнуть, что некоторым грекам, в том числе и нашим родственникам, посчастливилось избежать репрессий. Семьи братьев моей мамы Лазаря и Харалампия Ксандопуло, сестры отца Мирофоры и племянника Нико Тифтикиди спаслись тем, что они в первые годы советской власти уехали из Баку в Грецию. Таким же образом спасли себя, родителей и детей Мавиди, Моисиди, Алекси Липириди. А вот брат Алекси — Яннис Липириди, оставшийся в Баку, был расстрелян. Уехал и Кинигопуло, который был известен в Баку как Авчоглу. Кстати сказать, в мае этого года я испытал в Салониках сильное волнение — встретился с сыном Кинигопуло господином Михалисом. Его судьба сложилась бы иначе, если бы его мудрый отец своевременно не вывез его из СССР. Здесь они повторили бы судьбу многих советских греков. А их, убитых, замученных в тюрьмах и лагерях, ограбленных и униженных, было несколько сот тысяч. К сожалению, до сих пор не установлено документально точное число подвергшихся террору.
Существует мнение, что количество жертв составляет 200 000 человек. Я же считаю, что их было значительно больше, если учесть криптогреков, то есть греков по происхождению, писавшихся в паспортах русскими, грузинами, украинцами, изменявших для этого свои фамилии с помощью негреческих суффиксов. Зачем они это делали? Одни поступали так, чтобы избежать гонений по национальному признаку. В результате Иоанниди превращался в Иванова, Георгиади — в Георгадзе, а Яйлиди — в Яйленко, в зависимости от того, где он (грек) проживал: в России, Грузии или Украине. Другие же отказывались от греческой фамилии, потому что боялись, что ее непривычное для негреческого слуха звучание помешает им и их детям подняться по служебной лестнице. Таких примеров много. Приведу один из них. Он касается певицы, известной в свое время не только в СССР, но и за рубежом. Ее отец был греком, мать — русской. Когда их шестнадцатилетней дочери Маргарите (будущей певице) предстояло получить паспорт, отец настоял на том, чтобы она указала в нем фамилию мамы. «С греческой фамилией, — сказал он ей, — ты карьеры не сделаешь». Так Маргарита Христофоровна стала Марошниковой, а не Параскевопуло. Это не только спасло ее от репрессии, но и помогло сделать карьеру и получить признание властей, наградивших певицу званием Заслуженной артистки РСФСР и Дагестана.
Нет никакого сомнения в том, что и Ю.В. Андропов (1914–1984) не сделал бы головокружительной карьеры, не стал бы Генеральным секретарем ЦК КПСС, если бы в паспорте значилось, что он грек, фамилия его Андропуло, и к тому же он не член коммунистической партии.
Хочу надеяться, что придет время, когда секретные архивные материалы по всем видам репрессий в СССР станут доступными для всех. Тогда мы получим более или менее точное представление о числе греков, попавших в жернова большевистского террора и, возможно, узнаем причину неприязни Сталина к нашему народу.
Но есть вещи, которые мы никогда не сможем узнать, потому что нет в мире ни весов, ни иных точных приборов, позволяющих определить объем и уровень ужасающих душевных и физических страданий, которые выпали на долю греков СССР в результате зверских пыток, тяжелейшего рабского труда, скотского образа жизни, бесконечных унижений и оскорблений человеческого достоинства, тотального голода и нестерпимых холодов Сибири и Крайнего Севера, с его пятидесятиградусными морозами, какими «славилась», например, знаменитая Колыма с ее кошмарными лагерями. Это о ней сложил песню анонимный лагерник:
«Ах, Колыма, ты, Колыма, дальняя планета, Двенадцать месяцев зима, остальное — лето...»
История советских греков переполнена до краев трагическими событиями. Я приведу лишь один пример необыкновенной жестокости сталинского аппарата насилия. О том, что вы услышите, я узнал из письма афинянина Нико Василиади. Вот что он поведал мне.
В 1949 году, в ночь на 13 июня, офицер НКВД, сопровождаемый двумя солдатами, объявил его отцу, Константину Василиади, жителю небольшого села недалеко от города Сухуми, что постановлением правительства он вместе с матерью, женой и тремя малыми детьми выселяется за пределы Грузии. Поскольку его мать была тяжело больна и не могла самостоятельно передвигаться, ее понесли на носилках солдаты. Это доставило много хлопот конвою. Тогда офицер дал команду оставить носилки вместе с больной в лесу (добираться до эшелона надо было через лес). Когда Костас попытался выразить протест, офицер выстрелил в воздух, пригрозив, что следующим выстрелом он убьет его. Новая попытка заступиться за мать, спасти ее от верной смерти, привела к тому, что ее сына связали и принудили следовать за остальными. Костас никак не мог смириться с тем, что случилось с его матерью. Поэтому, когда его вместе с семьей привезли в узбекский колхоз Кизилкум, он решил вернуться домой, чтобы забрать мать. Но ему не удалось выполнить сыновний долг — он был схвачен, арестован и, по обвинению в бегстве с места ссылки, выслан на шесть лет в Сибирь. На этом несчастья семьи Костаса не закончились. Пока он отбывал наказание, его жена Парфена потеряла двух детей — сына и дочь. Они умерли от голода. Даже в кошмарном сне не могло привидеться Костасу и Парфене Василиади то, что случилось с их семьей.
Советская псевдосоциалистическая система, антигуманная в своей основе, породила такие потрясающие душу трагические ситуации, какие не могли бы прийти на ум ни Еврипиду, ни Шекспиру, ни любому другому гениальному трагику. В их пьесах обычно гибли только главные герои. Сталин же — автор не книжных, а реальных трагедий, зверски наказывал всех подряд: мужчин и женщин, стариков и детей, богатых и бедных, министров и рабочих, маршалов и солдат, гениев и простых смертных, группу людей и целый народ, греков и представителей многих других национальностей СССР.
Я уверен, что понтийцы Греции, в том числе и сидящие в зале, тоже знают о том, что в книге жизни советских греков было много трагических страниц. Правда, о них ведают главным образом сами репрессированные и их родственники. Но есть немало и таких, кто ничего не знает о тяжелом прошлом своего народа, кто проявляет безразличие к теме геноцида греков в СССР. К великому прискорбию, среди них немало молодежи, то есть наших детей и внуков, страдающих эгоизмом, свойственным молодости. Их я встречал и в Греции, и в России.
По такому поводу хочу сказать, что существуют три способа обидеть человека. Первый — ударить его. Второй — оскорбить грубым словом (в таком случае моя мама говорила «транон вука фа, ке транон лого ми лес»). Третий — не замечать человека (будь он жив или мертв), быть абсолютно равнодушным к его судьбе и делам. Я думаю, что своим равнодушием мы оскорбляем память тысяч и тысяч репрессированных собратьев, проделавших тяжелейший путь к советской Голгофе. Мы очень мало знаем из того, что они пережили, а если и знаем, то из их же рассказов, а этого недостаточно. Я считаю, что всем, кто прямо или косвенно пострадал от сталинского террора, надо перейти от периода устного рассказа к более важному периоду — изложения на бумаге всего, что с ними случилось, ибо только написанное можно сохранить на века.
Вспомним греческую поговорку: «Написанное не исчезает».
Наши предки Аристотель, Платон и другие философы высказали в далеком прошлом немало великих мыслей, однако до нас дошли только те, которые были записаны.
Все, что я высказал выше, понадобилось, чтобы обосновать проблемы, которые, убежден, волнуют не только меня. Что это за проблемы? Одна из них связана с идеей создания Книги памяти репрессированных греков. В нее должны быть внесены списки жертв террора, краткие биографические справки и фотографии. Я призываю последовать примеру российского общества «Мемориал», имеющего филиалы почти во всех городах России. Эти общества проделали огромную работу по увековечению памяти репрессированных. Они издали несколько томов книги под названием «Расстрельные списки», посвященные «памяти погибших от насилия». Подобную работу должны проделать и мы с вами. Слов нет, это грандиозный по объему труд, он не под силу одному человеку, даже очень большому энтузиасту. Возникает вопрос — с чего начать? Мне кажется, что первым шагом станет организация специальных комиссий по делам репрессированных во всех городах Греции, где действуют понтийские общества. Они должны заняться сбором необходимых материалов на основе анкетирования.
Я охотно поделюсь своими мыслями о структуре анкеты с руководством понтийских ассоциаций Севера и Юга Греции.
Собранные материалы стекутся, как реки в море, в южную (Афина) и северную (Салоники) ассоциации понтийцев, в их редакционную коллегию, которую тоже предстоит создать. На основе собранных материалов можно подготовить и издать сборник под условным названием «Без вины виноватые», поместив в нем рассказы, стихи, воспоминания, письма, дневниковые записи и документы репрессированных и их наследников. Так будет решена вторая проблема.
Сборник станет литературным памятником нашим собратьям — жертвам тоталитарного режима. Значение Книги памяти и сборника трудно переоценить. Они представят миру картину катастрофы, пережитой греками СССР в XX веке. Это во-первых. Во-вторых, спасут от забвения имена безвинно пострадавших, в-третьих, помогут живущим в Греции понтийцам, потомкам репрессированных советских греков, вернее постичь и оценить свою жизнь в родной стране, где нет места террору, наконец, в-четвертых, собранные материалы дадут в руки писателей, поэтов, сценаристов, композиторов, живописцев, режиссеров театра и кино бесценнейший материал для воплощения ими в художественных формах жизни советских греков в Империи Зла, лжи и тотального беззакония.
